Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров Банка России 16 декабря 2022 года

Центральный Банк России на последнем заседании Совета Директоров в 2022 году оставил учетную ставку без изменений и решил взять тайм-аут до февраля 2023 года, чтобы промониторить ситуацию в экономике. Вашему вниманию заявление Председателя ЦБР Э. Набиуллиной и статья в газете «Коммерсант».

На сайте ЦБ РФ:

Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров Банка России 16 декабря 2022 года

Добрый день! Сегодня мы приняли решение сохранить ключевую ставку на уровне 7,50% годовых.

Текущие темпы роста цен являются умеренными, а потребительский спрос — сдержанным. Вместе с тем в последнее время появились признаки усиления ценового давления. Среди проинфляционных факторов выделю повышенные инфляционные ожидания, нехватку рабочей силы в отдельных секторах, ограничения на стороне предложения, расширение бюджетного дефицита, а также ухудшение условий внешней торговли. Мы будем учитывать влияние этих факторов при проведении денежно-кредитной политики. Напомню: наша цель — вернуть инфляцию к цели в 2024 году. Прогноз на следующий год мы сохраняем в диапазоне 5–7%.

Перейду к аргументам сегодняшнего решения.

Первое. О ситуации с инфляцией.

В ноябре и начале декабря цены росли в основном из-за разовых факторов, прежде всего индексации тарифов ЖКХ. Но усиливается влияние факторов, которые увеличивают устойчивую инфляцию. В следующем году эта тенденция продолжится. Что это за факторы?

Во-первых, инфляционные ожидания населения и компаний остаются на повышенных уровнях. Пока они не выливаются в рост потребительской активности из-за осторожного отношения населения к крупным покупкам и сохранения сберегательного поведения, но ситуация может развернуться.

Во-вторых, из-за возросшей нехватки персонала увеличиваются издержки компаний на рабочую силу. Это заметно по предприятиям промышленности, транспорта, логистики и строительства. Если зарплаты будут расти темпами выше производительности труда, это может привести к дополнительному росту цен через издержки бизнеса.

Еще один фактор роста издержек связан с адаптацией бизнеса к меняющимся условиям. Компании продолжают искать новых поставщиков, логистические маршруты и способы расчетов, решать непростые вопросы по ввозу нового оборудования и ремонту уже имеющихся производственных линий. Расходы предприятий в той или иной степени будут переноситься в цены для конечных потребителей.

Наконец, бюджетная политика. Минфин повысил оценку дефицита бюджета с 0,9 до 2% ВВП на этот год. Мы это учитывали при принятии сегодняшнего решения, а в цифрах прогноза отразим после опорного февральского заседания. Сейчас могу прокомментировать так: и денежно-кредитная, и бюджетная политика влияют на совокупный спрос. И если по бюджетному каналу поступление денег растет, то для обеспечения ценовой стабильности может потребоваться сдерживание притока по кредитному каналу. Поэтому при прочих равных более мягкая бюджетная политика означает более высокий уровень процентных ставок.

Несколько слов о годовой инфляции. В ближайшие месяцы она продолжит замедляться. Из ее расчета будут выходить самые «тяжелые» по темпам роста цен месяцы этого года. Когда инфляция очень волатильна, ее годовой показатель мало говорит о ценовом давлении, поскольку перегружен прошлыми шоками. Весной годовая инфляция может опуститься даже ниже 4%, но это практически не будет характеризовать динамику цен здесь и сейчас. В таких ситуациях при принятии решений мы в большей мере ориентируемся на прогноз и текущие показатели устойчивого ценового давления, очищенные от влияния разовых факторов.

Второе. Об экономике.

Внешнеторговые ограничения продолжают создавать вызовы для компаний. В этом месяце к ним добавились вступление в силу эмбарго на поставки нефти, а также установление потолка цен на нее. Их эффекты мы уточним в обновленном прогнозе в феврале.

Деловая активность в октябре восстанавливалась после спада месяцем ранее. Данные опроса предприятий указывают на продолжение роста и в ноябре. Индекс бизнес-климата Банка России после октябрьского снижения вырос. Улучшились текущие оценки и ожидания бизнеса относительно производства и спроса, особенно в секторе услуг.

Говоря об инвестиционной активности, можно отметить, что замедление частных инвестиций отчасти компенсируется наращиванием государственных. В региональном разрезе наибольший прирост инвестиций наблюдается на Дальнем Востоке. Здесь активно строится и модернизируется транспортно-логистическая инфраструктура, увеличивается ее пропускная способность. Импорт через восточные по́рты уже на четверть превышает прошлогодние значения. Расшивка узких мест имеет ключевое значение для структурной перестройки экономики. Подробная информация об инвестиционной активности в наших регионах приведена в декабрьском докладе «Региональная экономика».

В потребительской активности явно проявляется региональная неоднородность. В Москве и Санкт-Петербурге произошел существенный спад потребления, тогда как в регионах Урала, Дальнего Востока и Юга страны потребительский спрос остается примерно на уровне прошлого года. В целом мы его характеризуем как сдержанный. Сберегательная модель поведения населения сохраняется.

Третье. Денежно-кредитные условия в целом остаются нейтральными.

Доходности ОФЗ после роста в сентябре изменились незначительно. При этом наклон кривой стал немного круче: то есть ставки на ее коротком конце скорректировались вниз, а на дальнем — оставались неизменными. Это отражает сохранение возросших геополитических рисков, повышенных инфляционных ожиданий, а также увеличение объема госзаимствований.

В целом условия кредитования не сдерживали кредитную активность. Наблюдались высокие темпы роста в корпоративном кредитовании и в ипотеке, восстанавливались выдачи необеспеченных потребительских ссуд. Ставки по вкладам продолжали подстраиваться к произошедшему в сентябре росту доходностей ОФЗ. Это способствовало некоторому притоку средств на депозиты.

Процесс девалютизации банковских балансов в последние месяцы продолжился. Происходит изменение структуры спроса на деньги. Вместо иностранной валюты для проведения расчетов, привлечения инвестиций и формирования сбережений все активнее используются рубли. Это нашло отражение в существенном росте рублевой денежной массы М2, на который многие обратили внимание. Однако более информативным является широкий индикатор денежной массы М2Х, включающий также депозиты и счета в иностранной валюте. Этот показатель растет темпами, не превышающими годовую инфляцию.

Перейду к рискам, которые могут привести к отклонению инфляции от базового прогноза. Краткосрочные риски сместились в сторону проинфляционных, и их перечень расширился.

Мы по-прежнему видим риски более существенного охлаждения мировой экономики, чем это заложено в нашем базовом сценарии. Хотя в последнее время появились данные о снижении инфляции в некоторых развитых странах и, соответственно, уменьшились риски чрезмерного ужесточения денежно-кредитной политики.

Со стороны внешних условий на экономику влияет санкционный режим. Введение эмбарго и потолка стоимости для российской нефти совпало с падением мировых цен на углеводороды из-за ухудшения перспектив мировой экономики. Длительный период низких цен или их дополнительное сильное снижение могут привести к устойчивой потере доходов экспортерами. Эскалация геополитической напряженности и ужесточение санкций ухудшают перспективы российского экспорта и означают более быстрое сокращение торгового баланса, создавая давление на рубль.

Важная группа рисков связана с ситуацией на рынке труда. Не исключено, что нехватка работников и дальше будет нарастать. Как результат, мы можем увидеть не только исторически низкие уровни безработицы в следующем году, но и рост зарплат, существенно опережающий увеличение производительности труда.

Наконец, проинфляционным риском может стать возможное расширение бюджетного дефицита по сравнению с предусмотренным на текущий момент.

Группа дезинфляционных рисков выражена слабее. К ним мы относим сохранение или усиление сберегательной модели поведения населения. А также увеличение кредитных рисков в экономике, что приведет к росту стоимости рисков, которые банки закладывают в кредитные ставки. Помимо этого, в ситуации возросшей неопределенности банки могут предъявлять еще более строгие требования к заемщикам и обеспечению по кредитам. Все это может охлаждать кредитование и, как следствие, сдерживать инфляцию.

И в заключение — о наших будущих решениях.

Экономика продолжает адаптироваться к происходящим изменениям. Мы будем анализировать информацию о том, как компании приспосабливаются к новым условиям, как меняется поведение потребителей, их инфляционные ожидания, а также динамику внешних условий и расширение спроса со стороны государства. Учитывая все поступающие данные, Банк России будет определять траекторию ключевой ставки таким образом, чтобы не препятствовать структурной трансформации экономики и обеспечить возвращение инфляции к цели вблизи 4% в 2024 году.

Спасибо за внимание!

Статья на сайте газеты «Коммерсант»:

Настойчивые просьбы населения РФ к Банку России сделать кредиты бесплатными или инфляцию нулевой в ближайшее время не будут удовлетворяться

Фото: Пресс-служба Банка России

Нулевой сигнал

Происходит так много всего, что Банк России отказался предсказывать будущее ставки

Совет директоров Банка России, приняв решение о неизменении ключевой ставки без больших дискуссий, до февраля отказался от предположений о том, что с ней будет происходить. Текущие экономические обстоятельства довольно эффективно замедляют инфляцию, и вопрос лишь в том, будут ли они так же эффективны в начале следующего года, когда уровень ставки 7,5% годовых может быть недостаточен для противостояния нарастающим инфляционным рискам. Ситуация парадоксальна: то, что воспринимается обществом как позитивные факторы, потребует от ЦБ делать кредиты более дорогими, тогда как умеренное нарастание проблем в состоянии снизить инфляцию, ключевую ставку и облегчит заимствования.

Заседание по ставке совета директоров ЦБ не содержало на этот раз практически никакой интриги. Глава Банка России Эльвира Набиуллина на вопрос Reuters о том, какие варианты действий совет обсуждал, неожиданно ответила: решение принято «широким консенсусом» (то есть обсуждался только один вариант — оставить до февраля 2023 года ставку на уровне 7,5% годовых), предметом дискуссии был лишь характер сигнала рынкам, отражающийся в комментарии совета по принятому решению. Но и в этом случае была выбрана полная нейтральность — идея сделать заявление более жестким, то есть предположить будущее ужесточение денежно-кредитной политики (ДКП), не прошла.

В итоге формальный сигнал в сообщении просто отсутствует: ЦБ будет принимать решение, исходя из той информации, которая будет иметься накануне заседания 10 февраля. И, исходя из логики ЦБ, решение может быть любым.

На деле, разумеется, полностью нейтральным описание логики принятого Банком России решения считать невозможно: и совет директоров ЦБ, и Эльвира Набиуллина на пресс-конференции совершенно отчетливо давали понять, что текущие дезинфляционные тренды они считают разовыми и краткосрочными, а действующие и будущие проинфляционные факторы — предположительно актуальными на горизонте нескольких месяцев вперед. Таким образом, из заявлений так или иначе следует, что регулятор ожидает момента, в котором обсуждение повышения ставки выше текущих 7,5% будет рациональным.

Список проинфляционных факторов глава Банка России распределила по четырем группам (их взаимодействие и сравнительные веса в ЦБ по крайней мере сейчас не берутся сопоставлять и оценивать). Первая — инфляционные ожидания, как корпоративные, так и частные: они не снижаются, а в последнем случае от активного наращивания потребления (которое привело бы к сверхожидаемому росту индекса потребительских цен) население останавливает лишь увлечение его сбережениями. Вторая — дефицит рабочей силы: дело не только в мобилизации (отмечаемой ЦБ текущей и не упоминаемой, но возможной будущей), но и в оттоке части населения за пределы РФ — людей сейчас не хватает в промышленности, транспорте, логистике и на стройке. Третья группа — новая логистика, санкции и новые поставщики увеличивают издержки компаний, и они могут отразиться в росте цен. Наконец, четвертая группа — явно неожиданное для ЦБ повышение бюджетного дефицита 2022 года с 0,9% ВВП до предполагаемых 2% ВВП: около 1% ВВП покрывается займами Минфина на рынке, эти деньги пойдут в экономику с декабря—января, и они внесут свой вклад в инфляцию.

То, что рассматривается ЦБ как проблема, населением и по крайней мере частью бизнеса рассматривается как благо.

У населения наконец есть сбережения, и готовность их потреблять ограничивается только этим, зарплаты вырастут, перестройка промышленности идет так быстро, что не хватает провозных мощностей для нового импорта, да и способность Минфина занимать триллионы без трат ФНБ — это скорее позитив, чем проблема. По крайней мере падение зарплат и исчерпание сбережений, недостаток внутреннего спроса и жесткая денежно-кредитная политика (глава ЦБ повторила очень примечательную и многое объясняющую формулу: мягкая бюджетная и жесткая денежно-кредитная политика работают в противофазе) были бы настоящей катастрофой, хотя и почти мгновенно привели бы к снижению инфляции к таргету ЦБ в 4%, а то и ниже.

О дезинфляционных факторах и рисках Банк России говорит гораздо скупее. На деле ответ на вопрос, сколько в текущей пониженной инфляции сократившегося внутреннего спроса (не только в конечном потреблении, но и в сокращении спроса на инвесттовары внутри страны), а сколько относительно слабо (исходя из цифр ВВП и промпроизводства) снизившегося предложения, сказать, особенно в отсутствие сколько-нибудь подробной (и закрытой сейчас) статистики внешней торговли, мало кто может.

В итоге к дезинфляционным факторам ЦБ формально отнес только «сохранение и усиление сберегательной модели» в домохозяйствах. Учитывая, что серьезного провала ни в корпоративном, ни в потребительском кредитовании на деле нет, ответ на вопрос: «текущий бум сбережений — это становление новой модели финансов домохозяйств, паническое накопление подушек безопасности или же тщетное ожидание населением прежнего ассортиментного изобилия?» — будет главным событием 2023 года. Учитывая, сколько лет Минфин и ЦБ ждали, приближая по мере сил момент, в который население, бомбардируемое пропагандой финграмотности, наконец будет пробовать массово сберегать, к сообщениям о том, что именно повышенная наконец склонность к сбережениям сокращает внутренний спрос, не давая быстро восстановиться промышленности, невозможно относиться без иронии.

Ведь, исходя из логики регулятора, только готовность населения копить оставляет возможность для ЦБ не повышать ключевую ставку.

При этом, если ранее развитие санкционного давления на РФ (предпринимаемое в связи с военной операцией РФ на Украине практически всеми крупнейшими экономиками мира, кроме КНР, Индии и Бразилии) также рассматривалось ЦБ как отчасти дезинфляционный фактор (через снижение внутреннего спроса по крайней мере на ожиданиях и на сокращении возможностей для госрасходов), то теперь новые санкции в логике регулятора скорее проинфляционные факторы. Помимо замещения частных инвестиций бюджетными (для чего, собственно, и расширяется дефицит бюджета), налицо и другой канал — ограничения на экспорт нефти и газа из России снижают профицит торгового баланса и в перспективе ослабляют рубль, девальвация национальной валюты — важный проинфляционный фактор.

При этом набор входящих, которые приходится анализировать Банку России, постоянно растет: это и вопросы ипотеки, в первую очередь субсидируемой, и ограничения внешнеторговых операций вкупе с девалютизацией, и географические особенности потребления (оно снизилось в Москве и Санкт-Петербурге, сохранившись и даже увеличившись в регионах), и проблемы крипторынка, и накопленные проблемы госбанков, и даже особенности выращивания и сбыта на просторах стран огурцов и помидоров, динамика цен на которые разительно отличается от динамики цен на свеклу и морковь, но порой совпадает с динамикой цен на капусту — а порой не совпадает. Пока сумма всех слагаемых с точки зрения ключевой ставки — ноль. Вероятность того, что в 2023 году она будет положительной и ставка вырастет,— видимо, больше, чем вероятность ее снижения. Но пока стоит дождаться февраля: инфляция в российском варианте стала удивительно комплексным и сложным явлением, и, исходя из комментариев Банка России в пятницу, 16 декабря, сложно сказать, стоит ли всерьез радоваться ее снижению или даже стабильности. Тем более бессмысленно обсуждать ее номинальные цифры: в силу эффекта базы при почти любом сценарии к марту—апрелю 2023 года она формально опустится ниже 4% годовых.

Дмитрий Бутрин